Чувствуешь себя ненужным на Рождество? Эта история — для тебя

Ловлю себя на этом постоянно: иду по городу, бросаю взгляд на человека и за полсекунды пишу его полную биографию. Отсутствие зубов — тяжёлая жизнь. Хорошая машина — у него всё в порядке. Накладные ресницы — требует много внимания. Синие волосы и септум — этот человек, наверное, указывает местоимения в био в Twitter. Мы безжалостные маленькие судьи, многие из нас (хотя большинство из вас, наверное, достаточно умны, чтобы не признаваться в этом публично). И пугает то, что я знаю: то же самое происходит и со мной.

Я живу в двойном мобильном доме. Я не живу на широкую ногу. Я никогда не делаю причёску, редко пользуюсь макияжем, и иногда мне интересно, что люди думают обо мне, когда я привожу продукты в их дома за миллион долларов.

Я безмерно благодарна за жизнь, которая у меня есть сейчас, — жизнь, наполненную миром, настоящей любовью, благодатью и прощением. Но это также жизнь, до сих пор сформированная долгосрочными последствиями решений, принятых десятилетия назад.

Обычно мне, честно говоря, всё равно, что думают люди, и в этом есть свои плюсы, когда ты делаешь работу, которая заставляет людей тебя ненавидеть. Но в последнее время, с наступлением среднего возраста и когда анонимность жизни домохозяйки окутывает мои дни, я почувствовала, как поднимается та тихая боль — желание, которое есть у большинства людей: быть значимым. Не производить впечатление, а просто быть увиденным. Иметь значение в мире, который пролистывает тебя дальше.

Рождество, которое перевернуло всё

Этим утром эта боль столкнулась лоб в лоб с историей Рождества, и это сразило меня наповал. Только Лука даёт нам грубые, осязаемые детали рождения Христа — ясли, пастухов, ночное небо, пылающее ангелами.

Матфей также начинает своё повествование с начала жизни Иисуса, сосредотачиваясь на посещении волхвов, заговоре царя Ирода и бегстве в Египет, но именно Лука подводит нас ближе всего к радикальному смирению той первой ночи.

Кому было дано первое объявление?

И подбор персонажей, которых выделяет Лука, не случаен. Царь царей сходит со славы, чтобы родиться у бедной пары и быть положенным в кормушку для скота. Бог входит в мир не среди утончённых и могущественных, а среди малых, низких, обычных.

Но что поражает меня больше всего — так это то, кому было дано первое объявление. Не образованным. Не богатым. Не религиозной элите. Не учёным из аналитических центров, не социальным карьеристам и не людям с выстроенной репутацией.

• Пастухи.
• Люди, к которым никто не относился серьёзно.
• Мужчины, чья одежда была в пятнах, чьи руки были потрескавшимися, кто жил на окраинах общества.
• Те, кого религиозная элита отвергала как нечистых, кого торговцы подозревали в пропаже каждой овцы, те, кого никакой суд или храмовый совет никогда не воспринял бы всерьёз.

И для них раскрылись Небеса. Для них ангелы озарили ночное небо. Бог доверил им первое публичное провозглашение Мессии. Потому что так поступает Бог.

Бог измеряет ценность иначе

Он избирает немудрое мира, чтобы посрамить мудрых. Низкое, чтобы посрамить высокое. То, на что не смотрят, чтобы явить то, что действительно имеет значение.

Если бы Рождество произошло сегодня, ангелы не спустились бы к CEO, инфлюенсерам или людям с глянцевыми историями успеха, хотя Его дар, очевидно, и для них тоже. Они явились бы парню, который ведёт инкассаторский фургон по пустой парковке Walmart в три часа ночи.

Они явились бы официантке на заправке для дальнобойщиков, работающей на двух работах, чтобы обеспечить жильём своих внуков. Они явились бы всем людям, которые чувствуют себя невидимыми, ничем не примечательными или отвергнутыми, тем, кто задаётся вопросом, видят ли их кто-нибудь вообще.

Бог измеряет ценность иначе, чем мы. Мы ранжируем людей по тому, что видно: банковским счетам, титулам, размерам талии, количеству подписчиков, белизне улыбки. Он смотрит сквозь всё это и видит сердце, которое продолжает выбирать верность, когда никто не смотрит, руки, которые служат, не постя об этом, жизнь, которая остаётся устойчивой в долгой, тихой середине, когда аплодисменты уже смолкли.

Пастухи — тому доказательство

Мужчины, к которым все остальные относились как к нечистым, ненадёжным и неважным, стали первыми свидетелями Мессии. Религиозные институты того дня в основном забыты. Дворец Ирода — руины. Священники, которые считали себя хранителями Божьей славы, — безымянные сноски.

Но каждое декабря, в каждом уголке мира, этих пастухов помнят. Их имена могут быть утеряны, но их место в истории незыблемо. Потому что Бог избрал их, почтил их и доверил им объявление, которое изменило всё.

Так Он действует и сегодня

Именно так Он действует и сейчас. Ваши обычные дни, ваши скрытые борьбы, ваши маленькие послушания — они не невидимы для Него. Они драгоценны. Они — именно то, что Ему угодно использовать, замечать и увенчивать вечной значимостью.

В Царстве Божьем те, на кого не смотрят, — это те, кого Он возвышает. Часто забываемые — это те, кого Он помнит вечно. И это, дорогой читатель, включает тебя. Это включает и меня тоже.

Оригинал опубликован на Honest to Goodness. Кэйли Хармс, соосновательница коалиции женщин Hands Across the Aisle, — христианская феминистка, которую редко можно втиснуть в рамки. Она — правдолюб, нарушитель границ, последовательница Иисуса, пережившая насилие, писательница, жена, мама и любительница метко сказанных слов.