Последний пророк Ветхого Завета и рождение Предтечи: литургические чтения 23 декабря

23 декабря, во вторник IV недели Адвента, литургические чтения переносят нас в напряжённый момент библейской истории — на самую границу между Ветхим и Новым Заветами.

Первое чтение (Мал 3,1-4;4,5-6)

Так говорит Господь Бог: «Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придёт в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идёт, говорит Господь Саваоф».

И кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? Ибо Он – как огонь расплавляющий и как щёлок очищающий, и сядет переплавлять и очищать серебро, и очистит сынов Левия, и переплавит их, как золото и как серебро, чтобы приносили жертву Господу в правде.

Тогда благоприятна будет Господу жертва Иуды и Иерусалима, как во дни древние и как в лета прежние. Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я, придя, не поразил земли проклятием.

Толкование

Слова пророка Малахии, которые мы читаем сегодня, не случайно являются переходом от одной реальности к другой. В Книге Малахии (последней в Ветхом Завете) всего три главы, и сегодняшний отрывок приводит последние слова третьей главы.

Следующая страница в нашей Библии – это Евангелие от Матфея, которое начинается с родословия Иисуса и рассказа о Его рождении. Это выглядит так, словно в этих словах Малахии заключена вся предыдущая священная история и открывается ларец новой истории.

И это завершение – огненное: вестник переплавляет серебро при высокой температуре. Это призыв к радикальному обращению, последний, полный сердечной боли и величия призыв сменить курс.

Не мыслить по-старому, но готовить новые мехи, чтобы влить в них новое вино Святого Духа. Всё это обращено к нам сегодня.

Пусть сгорит в нас старое, сухое дерево, пусть исчезнет наше закостенелое мышление о собственной мнимой праведности, и да откроется первая страница Нового Завета: Иисус, Который грядет в наш мир, принося великую новизну присутствия Всевышнего в рождающемся Богомладенце.

Евангелие (Лк 1,57-66)

Елисавете настало время родить; и она родила сына. И услышали соседи и родственники её, что возвеличил Господь милость Свою над нею, и радовались с нею.

В восьмой день пришли обрезать младенца, и хотели назвать его, по имени отца его, Захариею. На это мать его сказала: «Нет; а назвать его Иоанном».

И сказали ей: «Никого нет в родстве твоём, кто назывался бы сим именем». И спрашивали знаками у отца его, как бы он хотел назвать его. Он потребовал дощечку и написал: «Иоанн имя ему». И все удивились.

И тотчас разрешились уста его и язык его; и он стал говорить, благословляя Бога. И был страх на всех, живущих вокруг них; и рассказывали обо всём этом по всей нагорной стране Иудейской.

Все слышавшие положили это на сердце своём и говорили: «Что будет младенец сей?» И рука Господня была с ним.

Толкование

Рождение Иоанна Крестителя было богато на необычайные события:

• престарелая мать, которая биологически не могла зачать;
• отец, получающий неожиданное видение говорящего с ним ангела;
• его столь же внезапное онемение и, наконец, чудо возвращения речи, как только Захария подтвердил имя сына – Иоанн.

Эти знамения послужили для того, чтобы разбудить народ, который, как всегда, ищет доказательств и чудес, чтобы оживить надежду. «Кем будет этот младенец?»

Начало, стало быть, было хорошим: люди восприняли это рождение как нечто великое, ожидая продолжения, соответствующего заданным предпосылкам. Через тридцать лет началось благовестие Иисуса, но, как мы знаем, Его не приняли должным образом (Ин 1,11).

Чудеса никогда не являются самоцелью, чтобы на них остановиться, но требуют принятия того, что не относится к чудесам. Обращение сердец, помимо Божественной благодати, зависит от нашей воли.

Мы могли бы увидеть и воскресшего мертвеца, но не обратимся автоматически по этой причине. Чтобы принадлежать Богу, нужно всерьез взять на себя обязательство вести святую жизнь. Чудеса служат для этого, а Иоанн родился лишь для того, чтобы указать на Христа.