Да будет надежда

Полночь наступила среди бела дня. Это была суббота. Зазвонил телефон. Я ответил. И в тот же миг наступила ночь. Слова, словно черные брызги сажи, лились из телефонной трубки и душили меня. Это был тот звонок, который получают другие родители. Те, о ком мы говорим: «О, эти бедные родители. У меня разрывается сердце за них».

Только на этот раз это были не другие родители. И разбитое, размолотое в осколки сердце, мертвое, но упрямо живое, билось в моей собственной груди.

Непоправимая утрата

Люк погиб, сорвавшись со скалы. Грамматически простое предложение. Ужасающе чудовищный факт. С этой стороны воскресения он навсегда останется 21-летним. Он погиб во время похода, учась по обмену в Чили.

В те недели, пока мы ждали, когда его тело привезут домой, в промежутке между его похоронами дома и вторыми похоронами с погребением в Военно-морской академии США, и в последующие месяцы я вставал рано и часами ходил в темноте. Читал псалмы. Рыдал без остановки. Швырял к престолу благодати миллион и одно «почему».

Луч света во тьме

День за днем мучительным днем, поначалу неведомо для меня, Дух Божий совершал то, что Он делает с самого зарождения жизни: свою лучшую работу во тьме.

Творение Господом всего сущего началось во тьме. «Да будет свет», — сказал Он, и стал свет. Его творение каждого из нас началось во тьме утробы. «Да будет рождение», — сказал Он, и было рождение.

Во мне голос, который заговорил сначала шепотом, но с постепенно нарастающей громкостью, произнес четыре слова: «Да будет надежда». И появилась надежда.

Уроки надежды

Наш Отец совершал Свою работу во мне во тьме. Он научил меня, когда настоящее покрыто тенью смерти, заимствовать свет из прошлого. Надежда есть потому, что тот юноша, чье тело мы похоронили, был соединен крещением с живым телом Иисуса, Который тоже был погребен, а затем восторжествовал, наступив ногой на шею смерти за нас.

Господь также научил меня уповать на свет из будущего, ибо как бы яростно ни рычала полночная скорбь, она жалобно скулит, признавая поражение, когда занимается рассвет. И заря воскресения придет.

Она сияла во время первого пришествия Иисуса, когда Он покинул Свою одолженную гробницу, и эта заря воскресения рассеет все следы ночи во время Его второго пришествия.

Я понял, что слезы и улыбка могут сосуществовать в душе, полной надежды на то, что Иисус сделал, делает и будет делать для нас. Я никогда не буду прежним, и я благодарен за это.

Через раны и слезы, во тьме и скорби, я познал, что «и тьма не затмит от Тебя», о Христос (Пс. 138:12), ибо Ты — Свет миру.

Чад Бёрд — ученый-резидент в 1517. Соавтор подкаста «40 минут в Ветхом Завете» и автор нескольких книг, включая «Необузданные молитвы: 365 ежедневных размышлений о Христе в книге Псалмов».