Священник и социальный работник: как в ливанской тюрьме выводят джихадистов из-под влияния экстремизма

Майя Ямут пристально смотрела на закоренелого джихадиста, сидевшего напротив нее за пластиковым столом в запущенной тюремной библиотеке. Книги валялись на полу. Мужчина, ветеран «Аль-Каиды» из печально известного блока «B» ливанской тюрьмы Румия, подвинул к ней стакан чая. «А где сахар?» — спросила Ямут. Этот резкий вопрос соответствовал их отношениям.

Во время их предыдущих коротких встреч заключенный называл Ямут шпионкой, свиньей и всячески оскорблял ее как мусульманку, не носящую хиджаб. Но на этот раз ее озорная ухмылка заставила террориста улыбнуться. Двумя неделями ранее, когда он болел, Ямут справлялась о его здоровье у охраны и принесла лекарства и шампунь в свой следующий визит. После выздоровления он сам пригласил ее, что и привело к этой нервной, но игривой перепалке.

Почувствовав прорыв, Ямут предложила терапию. Он согласился. В конце концов, переполненный стыдом, он извинился за то, как плохо с ней обращался. «Чтобы достучаться до заключенного, нужно найти что-то общее», — сказала Ямут, соучредитель ливанской организации по предотвращению преступности и дерадикализации «Rescue Me».

Два пути, одна цель

Но Ямут четко дает понять: этим общим не должна быть религия. Она обнаружила, что разговоры о вере часто переплетаются с политикой и приводят к бесконечным спорам. К тому же они редко затрагивают то, что изначально радикализировало боевика.

Однако Марван Ганем, священник Маронитской католической церкви и президент ливанского отделения «Prison Fellowship International» (PFI), придерживается противоположного подхода. Он строит свое служение на истории об Иисусе и Закхее, веря, что модель покаяния сборщика налогов может помочь любому заключенному восстановить свой долг перед обществом.

Ямут и Ганем работали независимо в разных секциях Румии, но часто встречались для взаимной поддержки. Несмотря на разницу в подходах, когда в 2024 году Ямут уехала получать докторскую степень в Университете Суонси в Великобритании, а бюджетные ограничения в «Rescue Me» сократили возможности для работы в тюрьмах, она попросила Ганема продолжить ее работу с экстремистами. Она просто посоветовала ему не торопиться с религией, избегать провокаций, быть терпеливым, если его оскорбляют, и помнить о человечности заключенных. «Убей их добротой, — сказала Ямут, — и доброта победит».

Корни радикализации и работа «Rescue Me»

Организация «Rescue Me», основанная Майей и ее сестрой Нэнси в 2011 году, изначально работала с молодежью группы риска в районе Хай-аль-Гарбия в Бейруте. После сокращения финансирования в 2017 году ее деятельность среди ливанской бедноты, а также сирийских и палестинских беженцев сократилась. Ямут обнаружила, что многие люди в безвыходных ситуациях становятся легкой добычей исламских экстремистских групп.

А когда из-за переполненности тюрем обычных преступников помещают в блок «B» — предназначенный для террористических преступлений, — даже нерелигиозные могут быть радикализованы из-за своей потребности в принадлежности к группе.

По словам Ямут, экстремисты из блока «B» делятся на четыре категории:

• Четверть ее подопечных искали возмездия за причиненные им обиды или пережитую бедность.
• Еще четверть накладывала религиозную окраску на свое разочарование.
• 35% делали то же самое с политикой.
• Оставшиеся 15% — обычные психопаты. «Я присоединился к ИГИЛ, чтобы почувствовать запах крови», — сказал ей один из них.

Другой заключенный, с которым она встретилась, попал во вторую категорию. Родившись в обнищавшем северном ливанском городе Триполи, он в 19 лет отправился в Сирию для тренировок с джихадистской группировкой. Ливанский суд приговорил его к смертной казни после захвата в ходе столкновений с ливанской армией. Оказавшись в тюрьме, он охотно согласился работать с Ямут и ее сестрой.

Методы и результаты

Независимо от классификации заключенного в ее системе, Ямут работает с каждым индивидуально, используя различные методы:

• арт-терапию,
• когнитивно-поведенческую терапию,
• тренинг по замене агрессии,
• и более новые техники, такие как EMDR для работы с травмой.

За десятилетие работы в тюрьме она провела около 750 случаев. Минимум она проводит шесть сеансов с заключенным. Некоторым, как тому мужчине из Триполи, требуется гораздо больше. По ее словам, только 10 человек вернулись к терроризму после освобождения.

В случае с заключенным из Триполи Ямут вспоминает его разговор с Нэнси. «Я заслуживаю смерти, — сказал он, цитируя аят из Корана о том, что убийцу следует убить. «Я верю в реабилитацию и прощение, — ответила она. «Но ты же мусульманка, — парировал он. — Ты должна следовать этому». «Я выхожу за рамки религии, — сказала она. — Я верю во второй шанс».

Много лет спустя заключенный спросил мнение Нэнси. «Как ты думаешь, может ли быть правильно убить ливанского солдата?» — спросил он. «А ты как думаешь?» — переспросила она. «Нет, — тихо сказал он, его голос дрожал от чувства вины.

Этот мужчина до сих пор находится в тюрьме, соблюдает пост и молится в соответствии с исламскими предписаниями, но далек от экстремизма. Он последовал совету Нэнси демонстрировать свое раскаяние, рассказывая свою историю другим. По средам это стало его рутиной в Румии — знакомить новых заключенных с блоком «B». «Это и есть человечность, — сказала Ямут. — Зачем мне религия?»

Христианский ответ: служение отца Марвана

Католический священник Марван Ганем посвятил свою жизнь поиску ответа на этот вопрос. Его раннее служение в хоре переросло в благотворительную деятельность в 2005 году. Через свою Ассоциацию «Нусрото» (сирийское «песни радости») он управляет детским домом, приютом для женщин, подвергшихся насилию, и центром реабилитации наркозависимых, помимо работы в тюрьмах.

Как и Ямут, Ганем завоевал доверие заключенных, помогая им получать необходимые лекарства и средства гигиены извне. Но его прорыв в работе с исламистами произошел, когда он дал интервью на телевидении и с состраданием рассказал об их нуждах в тюрьме. Многие экстремисты в ливанских тюрьмах — сирийцы, и многие в стране недолюбливают беженцев и влияние гражданской войны в Сирии на Ливан. «Ты наш абуна», — сказали они ему, используя арабский эквивалент слова «отец» для обращения к католическому духовенству. «Они гордились тем, что у них есть священник на их стороне».

Используя программы PFI «Путь заключенного» и «Сикоморовое дерево», Ганем рассказывал заключенным о том, как Мессия — избегая христианско-мусульманских споров об имени Иисус или Иса — привел Закхея к покаянию в обмане своего народа. Истинное правосудие, учил он их, — это не просто наказание в тюрьме. Оно также восстанавливает отношения. Заключенный должен признать свои ошибки юридически, в суде. Но затем он должен загладить вину перед обществом.

Ганем сказал, что воинствующие экстремисты ищут справедливости за пороки общества через насилие. Он помогает им увидеть жертв в их радикальных поисках. И хотя он сосредотачивается на социальных аспектах их преступлений и жизни в тюрьме, он не игнорирует религию. «Ислам тоже требует покаяния, — сказал он. — Но мой подход — христианский».

Ганем ранее был главным тюремным капелланом Совета католических патриархов и епископов Ливана, входящего в межконфессиональный Высший совет по тюрьмам, который курирует всю духовную работу. Но, по его словам, в основном именно христиане служат заключенным вне их собственной конфессии.

Конфликты и прозрения

Однажды в Румии чуть не вспыхнула драка между суннитскими и шиитскими заключенными. Ганем вмешался, чтобы напомнить им, что они разделяют одни и те же лишения. Будучи голодными, они оба нуждались в еде. Изнывая от жары, они оба нуждались в вентиляторах. Он пообещал сделать все возможное, чтобы помочь, и ситуация успокоилась.

Со временем личное вмешательство Ганема в жизни заключенных привело к тому, что один боевик отправил письмо с извинениями семье своей жертвы, ища примирения. Другой, взорвавший бомбы в двух пассажирских автобусах, сказал Ганему, что теперь он знает, что христианство — это религия любви, прощения и мира. «Как священник, я говорю со всеми как с человеком, — сказал Ганем. — Но я также помогаю им увидеть Бога в их жизни и показываю им путь к тому, чтобы стать христианином».

Рик Пилс, профессор религии Свободного университета Амстердама и руководитель проекта «Экстремальные верования», сказал, что в академических кругах нет единого мнения о роли религии в дерадикализации. Некоторые считают ее несущественной, хотя он полагает, что иногда она является ключевой. В своей книге «Монотеизм и фундаментализм» Пилс утверждал, что все три авраамические религии должны иметь дело с проблемными текстами, упоминая отрывки...