Жизнь под растущей тенью: как сегодня живется еврею в Германии

Нападение на Бонди-Бич в Сиднее все еще заставляет содрогаться. Что ты чувствуешь по этому поводу?

Ари Р.: Это вызывает у меня огромную печаль. Печаль от того, что были атакованы люди, которые просто хотели отпраздновать Хануку. Праздник с такой символикой, с таким светом, обращенным вовне. Это единственный праздник в иудаизме, когда нужно показывать себя внешнему миру, все остальные празднуются внутри.

На Хануку хочется показать людям: мы — евреи, и мы хотим нести свет вовне, свет надежды и, по сути, свет любви и взаимопонимания. И именно это символически растоптали. Мне страшно, потому что больше нельзя встречаться в общественном пространстве, даже на таком празднике. И все это на фоне множества нападений и ненависти в Австралии. Предзнаменования уже были налицо.

Меня это очень огорчает — услышать о таком в день, когда думаешь только о том, чтобы радоваться и зажечь эту свечу. Это как пойти на рождественскую ярмарку, как на Брайтшайдплац в Берлине, а потом в эту символику грубо врезаются.

Реакция в Израиле и растущие опасения

Ты часто бываешь в Тель-Авиве. Как ты воспринимаешь реакцию людей там?

Ари: Мне звонили некоторые израильтяне, которые беспокоятся. То есть израильтяне теперь беспокоятся о евреях за границей. На самом деле терактов больше в Израиле, но теперь эти люди переживают, что те, кто идентифицирует себя как евреи или связан с иудаизмом, находятся в опасности, где бы они ни были.

Будь то Австралия, США, Германия или Испания. Евреи, живущие за границей, — это не израильтяне. Это важно! Это евреи, которые, возможно, никогда не были в Израиле или не имеют израильского паспорта. И теперь израильтяне беспокоятся и говорят: «Боже мой, до чего же дошло».

Личный опыт страха в Германии

Оправдано ли это беспокойство? Как ты это переживаешь сам и твои друзья здесь, во Франкфурте?

Ари: Я не боязливый еврей, никогда им не был. Я хожу на все демонстрации и проявляю солидарность там, где другие, возможно, не решаются. Но должен сказать, что сейчас я впервые начинаю задумываться.

Я не хочу никого подозревать по умолчанию, но это просто страх. Если таксист, например, спрашивает, куда я лечу, я больше не решаюсь сказать, что в Израиль. Или если я в магазине телефонов и меня спрашивают, что это за иностранный номер. Тогда я не решаюсь сказать, что это израильский номер, я говорю, что он испанский. Это новый личный опыт для меня.

Конфронтация с ненавистью на улицах

С каким негативным опытом ты сталкивался?

Ари: Лично я человек, который позитивно настроен к людям. Я не испытываю ненависти ни к кому и уж тем более к мусульманам. Но я вижу здесь, на улицах Франкфурта, много демонстраций. Столько ненависти.

То, что 7 октября проходят демонстрации, где борьба ХАМАСа прославляется как освободительная борьба, как «Глобальная интифада», — это пугает меня.

Что ты имеешь в виду под «Глобальной интифадой»?

Ари: Это лозунг, который снова и снова скандируют на демонстрациях во Франкфурте. Интифада, которая происходила в Израиле и на Западном берегу, на оккупированных территориях, по желанию этих людей должна стать глобальной. Что это на самом деле означает? Восстание, насилие.

Что ей вообще делать в остальном мире? Ее находят в этих смертоносных нападениях. Ее находят и в клеветнических кампаниях в интернете, в масштабах, которые даже невозможно представить. Это то, что скрыто под поверхностью, чего другие вообще не замечают.

Когда людей оскорбляют, когда призывают к бойкоту магазинов, будь то магазины фалафеля или веганские магазины еврейских владельцев, которых даже не спрашивали об их политических взглядах.

Дружбы под ударом

В твоем кругу общения люди действительно пострадали от этого? Можешь рассказать больше?

Ари: В интернете призывают не покупать «фалафель геноцида» или у «вегана геноцида». Это такие вещи, с которыми я лично сталкиваюсь и которые меня пугают, потому что именно у этих людей четкая позиция в отношении равных прав народов.

Как ты ощущаешь этот антисемитизм в своей жизни? Расскажи, пожалуйста, с личной точки зрения, где ты с ним сталкиваешься.

Ари: Я действительно сталкиваюсь с ним в дружбе, в людях, которые мне близки, которые вдруг связывают все плохое с флагом Израиля. И которые вдруг совершенно некритично поддерживают какие-то призывы к демонстрациям.

Это государство принадлежит иудаизму. Такова моя позиция. А как оно устроено — это совсем другая история, это политическая дискуссия в Израиле, и к ней можно относиться как угодно. Но ставить под сомнение само существование этой страны — это затрагивает меня, это бьет по мне как по еврею.

Да, если это ставят под сомнение, то даже дружбе приходит конец. Тогда я говорю: вы не видите меня, вы отрицаете меня. Я же не могу просто сказать, что Германии не должно существовать, потому что там происходили ужасные вещи.

Я не могу сказать, что Турция должна перестать существовать, потому что там преследуют меньшинства. Я не хочу причинять себе боль, поэтому обычно на этом прекращаю разговор. Но я уже переживал в беседах, как вдруг возникает настоящая ненависть. Это для меня ново, и такая открытость, с которой я раньше не сталкивался.

Смешение политики и идентичности

Ты сказал, что нужно разделять государство Израиль и его политику. Ты критикуешь, что все сваливают в одну эмоциональную кучу, смешивают с эмоциями, и получается опасная мешанина.

Ари: Да, я сведу это к одной фразе, которую недавно слышал на демонстрации не в первый раз: «Никаких двух государств, только одно государство. Свободная Палестина от реки до моря».

Это значит: никаких двух государств, одно государство. Оно называется Палестина, и оно простирается от реки до моря. От Иордана до побережья. Это значит, Израиль исчезает. И о том, как он исчезнет, нам даже не нужно говорить. Открыто призывают в разных странах к полному уничтожению.

После этого я подошел к полиции, которая стояла рядом, и спросил: «Скажите, что вообще людям здесь разрешено выкрикивать?»

Как отреагировала полиция?

Ари: Полиция сказала мне, чтобы я обратился в административный суд. Я сказал, что право Израиля на существование — часть немецкой государственной доктрины.

Германия — страна, которая говорит: «Мы безусловно поддерживаем существование Израиля, это часть нашей государственно-правовой мысли». Если это так записано, как можно такое слушать? И наоборот тоже было бы невозможно.

Я бы не хотел слышать, что для палестинцев не должно быть страны. Такое вы тоже не услышите от людей, которых я знаю. Такое здесь на улице еще никогда не слышали.

7 октября 2023 года здесь была зарегистрирована пропалестинская демонстрация, в день, когда произошла эта ужасная резня. Конечно, не для того, чтобы почтить память палестинских мирных жителей, погибших в тот день, — их ведь не было, — а чтобы отпраздновать это нападение. Здесь, во Франкфурте, это разрешили 7 октября.

Это было бы то же самое, как если бы «Альтернатива для Германии» сказала: «Мы хотим устроить большое празднование в день рождения Гитлера», конечно, не под названием «день рождения Гитлера», но делают нечто родственное. Есть определенные даты, которые просто заняты.

Чего бы ты пожелал в своей жизни, в своей...