Настоящая угроза вере — не наука

Если бы не откровение, которое мы получили с небес, никто бы не обсуждал науку и веру.

В Ветхом и Новом Заветах Бог говорит вещи, которые трудно, если не невозможно, согласовать с тем, что ученые думают о мире, в котором мы живем. Многие христиане прошлого и настоящего утверждали, что Бог сотворил небо и землю всего несколько тысяч лет назад. Христиане говорят, что из-за первого греха Адама каждый из нас приходит в этот мир морально извращенным, что человеческая нечестивость когда-то была настолько велика, что Бог уничтожил весь человеческий род (и многих животных), за исключением Ноя, его семьи и животных в ковчеге.

Библия утверждает, что Бог посылал пророков, священников и царей — таких людей, как Моисей, Аарон и Езекия, — которые сталкивались с одним чудом за другим, когда Бог подготавливал почву для прихода Мессии. Мы признаем, что Сын Божий воплотился, жил праведной жизнью, умер несправедливо, а затем воскрес для нашего спасения. Но большинство из этих убеждений противоречат преобладающим научным представлениям об истории и мире природы.

В результате многие христиане воспринимают науку как угрозу библейской вере. Они ошибаются. Настоящая угроза — это сциентизм, а не наука.

Бог и сциентизм

Фрэнсис Крик, получивший Нобелевскую премию в 1962 году за роль в открытии двойной спиральной структуры ДНК, сказал следующее о людях: «Ваши радости и печали, ваши воспоминания и амбиции, ваше чувство личной идентичности и свободной воли на самом деле не более чем поведение огромного скопления нервных клеток и связанных с ними молекул». Это понимание стало его «удивительной гипотезой». Подумайте, что это значит. Если Крик прав, мы можем понять себя только через биологию и химию.

Позиция Крика называется сциентизмом. Это мнение, что только точные науки имеют доступ к истинной реальности, что такие дисциплины, как физика, химия и биология, дают нам единственное достоверное знание о себе и мире.

Сциентизм — это мнение, что только точные науки дают нам достоверные знания о себе и мире.

Сторонники сциентизма говорят, что утверждения философии и теологии менее заслуживают доверия, поскольку они не являются эмпирическими или проверяемыми, как естественные науки. В самом крайнем случае сциентизм учит, что в принципе ненаучные утверждения не могут быть истинными. Проблема с сциентизмом заключается в том, что многие вещи, которые мы знаем как истинные, не могут быть доказаны научно. Возьмем любое историческое событие, например, Холокост. Это не поддается научной проверке, но мы верим в многочисленные доказательства, которые были сохранены. Мы также не можем научно доказать любовь или то, что закаты и симфонии прекрасны, но мы считаем эти утверждения правдой. То же самое относится и к духовным реалиям: триединому Богу. Ангелы. Демоны. Херувимы и серафимы. Человеческие души. Рай и ад. Чудеса.

Согласно сциентизму, вера в такие вещи — это слепая вера, а не объективная истина. Сверхъестественные реалии невидимы для эмпирической науки, поэтому для сторонника сциентизма их не существует. Любой, кто придерживается сциентизма, будет видеть конфликты между христианством и естественными науками повсюду. Но это ложная тревога. Конфликт существует между библейской верой и сциентизмом, а не наукой как таковой.

Не нужно быть христианином или даже религиозным, чтобы признать, что сциентизм — это не то же самое, что наука. Например, атеисты, такие как Майкл Руз и Массимо Пилиуччи, выдвинули некоторые из самых резких критических замечаний в адрес сциентизма. Сциентизм является редукционистским, поскольку он игнорирует части реальности, недоступные для научного анализа. Он также сам по себе непоследователен; сциентизм не имеет смысла в своей собственной логике. Его центральная идея о том, что только точные науки дают нам объективную истину, даже не доказуема с научной точки зрения, поэтому сциентизм рушится по своему собственному определению. Сциентизм как система убеждений противоречит реальности, как ее понимают мировые религии, включая христианство. Религиозный человек признает, что мы не можем правильно понять реальность без ненаучных способов познания.

Христиане, по сути, считают, что слова Бога являются более надежными, чем человеческие способы познания. Сциентизм также игнорирует ограничения научных исследований, рисуя сказочную картину науки, которая далека от реальности. Здесь наука — это неопровержимая истина: «Только факты, мэм». Я не хочу ни принижать естественные науки, ни поддерживать антинаучное движение. Я признаю пределы науки, но это не делает меня противником науки. Я лишь подчеркиваю ограниченность научных дисциплин.

Наука и антиреализм

Поскольку каждое поколение ученых склонно к ошибкам, история науки разоблачает несостоятельность сциентизма. Но если не сциентизм, то что нам остается? Некоторые христиане, обеспокоенные конфликтами между наукой и Библией, придерживаются антиреалистического подхода к науке. Антиреалисты признают, что любой заданный набор физических данных согласуется с несколькими научными теориями (то есть научные теории часто недостаточно определяются данными). Таким образом, с этой точки зрения, вместо того, чтобы предлагать объективную истину о мире, наука дает нам полезные инструменты для прогнозирования и манипулирования природными явлениями. Другими словами, мы никогда не познаем мир таким, какой он есть на самом деле, а только таким, каким он нам кажется.

Христиане, которые чувствуют угрозу со стороны эволюции или какого-либо другого научного утверждения, иногда придерживаются антиреалистического взгляда на оскорбительную теорию: «Земля не старая. Она только выглядит старой». Таким образом, данные больше не угрожают вере; кризис предотвращен. Но большинство ученых не являются антиреалистами в своей работе. Большинство ученых являются реалистами. Они видят цель науки в том, чтобы узнать правду о мире.

Когда Исаак Ньютон сформулировал закон всемирного тяготения в семнадцатом веке, он не думал, что просто «предсказывает» или «манипулирует» природой. Нет, он верил, что открыл истину о Вселенной. То же самое с Луи Пастером (1822–1895) и Робертом Кохом (1843–1910). Согласно их микробной теории болезней, многие заболевания вызваны микроорганизмами, такими как бактерии и вирусы. Поскольку Пастер и Кох были научными реалистами, они считали микробную теорию болезней абсолютной истиной.

Тем не менее, антиреалисты оказали нам большую услугу. Их философские и исторические идеи напоминают нам о том, что ученые не безгрешны. Мы совершаем ошибки. Наши теории не оправдываются. Фактически, то, во что верит большинство ученых в любой данный период, может быть ложным или только частично истинным.

В конце концов, ученые конечны и падки, как и все мы. Сказав это, я считаю, что христиане должны быть реалистами в отношении науки. Мы должны рассматривать одну из главных целей науки как открытие истины о мире. Творение имеет смысл, потому что это работа Создателя. Как сказано в Иоанна 1:1–3: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть». Знают они это или нет, но ученые изучают работу Иисуса Христа, вечного Сына.

Знают они это или нет, но ученые изучают работу Иисуса Христа, вечного Сына.

Таким образом, у христиан есть веские основания полагать, что мы можем формулировать научные теории, соответствующие реальному миру. Мы принимаем некоторую форму реализма, потому что мир — это сотворенный порядок (объективный), люди были созданы для работы в нем (эмпирические, рациональные, социальные способности), и Бог в своем добром провидении предопределил, что они должны идти вместе. У нас также есть веские причины признать нашу человеческую конечность и внутренний грех, последствия падения для нашего ума и тела; эта истина побуждает нас не претендовать на слишком многое в наших теориях. Таким образом, как христиане, мы должны по умолчанию принимать научный консенсус как выражение даров и ограничений существ, созданных по образу и подобию Бога. Такой вид хорошей науки не делается изолированно, как это было два века назад. Скорее, она является совместной, рецензируемой и широко проверяемой, прежде чем она будет принята.

Наука и Библия

Однако есть одно предостережение: христиане верят, что Писание непогрешимо. Мы считаем, что слово Божье свободно от любых ошибок, не только богословских, но и исторических и научных. Хотя мы никогда не должны рассматривать Библию как научный учебник, мы утверждаем, что Бог действовал в истории пространства и времени и что он сказал много вещей в Ветхом и Новом Заветах, которые затрагивают области науки. Таким образом, когда мы правильно интерпретируем то, чему Писание намеревается научить, библейская доктрина может помочь нашим научным исследованиям.

Христиане должны скептически относиться к любым элементам научного консенсуса, которые игнорируют свидетельство Писания.

Игнорирование библейского учения, когда оно имеет непосредственное отношение к научным исследованиям, не только бесчестит Бога, но и подрывает реалистичность наших теорий. Христиане должны скептически относиться к любым элементам научного консенсуса, которые игнорируют свидетельство Писания.

Однако следует избегать противоположной опасности: если мы неправильно поняли Писание, утверждая, что оно учит истине, имеющей отношение к научному исследованию, когда на самом деле оно не учит ничему подобному, наша ошибочная убежденность также подорвет реалистичность наших теорий. Короче говоря, если ученые хотят прославлять Бога в своей работе, им понадобится Божья помощь. Но какими бы ни были подводные камни, хорошая наука всегда будет глубоко полезной, замечательной привилегией, которая стоит больше, чем ее вес в золоте.