Такер Карлсон и плохая теология: история о радикальном индивидуализме и коллективной вине

С тех пор как Fox News отстранил Такера Карлсона, он заявляет, что увидел свет. Он говорит, что впервые прочитал Библию. Обычно христиане возрадовались бы, подобно ангелам, покаянию одного ведущего подкаста.

Но вместо того, чтобы принести добрые плоды, он начал издавать декларации, используя христианскую теологию как оружие против Израиля и США, перемежая их своей фирменной фразой: «Это просто правда!» и «Точка!» Его показное благочестие быстро привело его к принятию консервативной и христианской гетеродоксии.

Мы могли бы объявить его новое учение «ересью», если бы его догматы были достаточно серьёзны, чтобы заслужить этот красный штамп. Если бы...

Реальность коллективной вины

Главной среди новых догм Такера является утверждение, что христианство противостоит «коллективному наказанию». Его основная претензия в том, что вина всегда индивидуальна, и, следовательно, таковыми должны быть и последствия грехов.

Он проповедует, что любое чувство групповой идентичности или «кровной вины» — зло, возможно, высшее зло. Но это не так, не абсолютно. Конечно, христианство, применяемое к гражданскому правосудию, выступает против наказания людей за конкретные грехи других.

Но оно также утверждает, что перед Богом никто, кроме Сына, не является по-настоящему невинным, потому что все мы наследуем «кровную вину» наших прародителей. Эта концепция известна как учение о первородном грехе.

Сформулированное Августином на основе Послания к Римлянам 5:12-21 и официально утверждённое Вторым Оранжским собором (529 г. н.э.), оно гласит, что человечество подвержено высшему коллективному наказанию: унаследованной вине и смертности из-за преступления Адама.

Августин называл это massa damnata — массой погибели, человечеством, коллективно потерянным без благодати. Пуритане учили этому с азбуки: «В падении Адама согрешили мы все».

Учение о первородном грехе, даже если оно сбивает с толку современных индивидуалистов, является общехристианским (small-c «catholic») учением, разделяемым всеми основными ветвями христианства: православными, римско-католическими и протестантскими. Это основополагающая христианская вера — та, о которой Такер, похоже, не знает.

Ошибка современного пелагианства

Отрицая коллективную вину, Такер встаёт не на сторону ортодоксии, а на сторону древней ереси Пелагия, который настаивал, что грех Адама был лишь плохим примером, а не коллективным проклятием.

Пелагий был осуждён за отрицание того, что нам для спасения нужна Божья благодать, даже с момента зачатия, поскольку он считал, что люди не наследуют от Адама никакой порчи или вины. Каждый из нас — самодостаточный индивидуалист.

Теология Такера, как и теология Пелагия, радикально индивидуалистична. Отрицая наше коллективное бедствие, он невольно отрицает и коллективное лекарство: искупление, в котором Сын заплатил за грехи всего тела Церкви.

В теологии это называется «федеральным главенством», когда один человек действует как представитель всей группы. Адам действовал как глава всех рождённых от него (всех, кроме Христа); Христос действовал как глава всех Своих людей.

То есть, подобно тому как существует коллективная вина за грехи первого Адама, существует и коллективное спасение (для Тела Христова) благодаря последнему Адаму.

Коллективная оптика Писания

В Писании люди часто рассматриваются коллективно как часть тел. Эта библейская «корпоративность» не ограничивается церковными скамьями или страницами Послания к Римлянам. Она переливается в грязную, трагическую реальность геополитики.

Если мы являемся частью «массы погибели» духовно, мы также являемся частью национальных организмов, которые сталкиваются с коллективными последствиями.

• Великий потоп,
• Истребление Содома,
• Казни египетские — всё это было божественными коллективными судами, где (относительно) невинные страдали вместе с виновными.

Пророки часто обличали национальные грехи. Да, Иезекииль 18:20 настаивает, что сын не должен умирать за грех отца — это жизненно важный принцип гражданского права.

Но Такер превращает судебную процедуру в геополитический абсолют. Однако Писание противоречит его абсолютизму.

Крах теологии в теории справедливой войны

Теология Такера рушится, когда сталкивается с «Теорией справедливой войны». Он пытается взять жизненно важный принцип гражданского права — что сына не должны казнить за преступления отца — и превратить его в геополитический абсолют, который сделал бы любую национальную оборону невозможной.

Настаивая на том, что любое действие, приводящее к «коллективному наказанию», по своей сути нехристианское, он игнорирует столетия теологической мудрости о том, как должен сдерживаться падший мир.

Сложность справедливой войны

Подразумеваемое утверждение Такера о том, что оппозиция «коллективному наказанию» присуща jus in bello (справедливости в войне), отчасти верно. Иммунитет некомбатантов гласит, что преднамеренные, неизбирательные атаки против некомбатантов (так называемых «гражданских лиц») безнравственны.

Принцип остаётся в силе, но его применение изменилось. Древняя война была рукопашной; современная война — «кинетической». В древности приходилось намеренно нацеливаться на некомбатантов. Современная война с её разрушительным оружием по своей природе коллективна.

Августин и другие философы справедливой войны учили, что война может отчасти быть инструментом карающего правосудия: «Теория наказания». Оскорблённое государство могло вести справедливую войну, чтобы наказать своих нападавших.

Когда «Аль-Каида» убила около 3000 американцев, США были «оскорблённым государством». Они могли справедливо вторгнуться в страну, которая приютила их нападавших. При этом США, вероятно, ненамеренно причинили бы вред или даже убили бы людей, не участвовавших в теракте.

Неизбежно будут «сопутствующие потери» — это ужасный эвфемизм. Это трагично. Это ужасно. Но, тем не менее, это справедливая война. Это по своей сути допускает определённую степень коллективного наказания, несмотря на все заявления Такера «это просто правда, точка!» об обратном.

К чему ведёт догма Карлсона

Догма Такера при последовательном применении привела бы к тотальному пацифизму. В его теоретическом мире нам не позволили бы дать отпор, даже после 11 сентября — потому что это «коллективное наказание».

Стали бы мы направлять социальных работников, ходить по домам среди талибов, чтобы консультировать их по поводу поддержки терроризма? Конечно, у врага не будет таких сомнений, и альтернативы окажутся более кровавыми.

Такер никогда не вдаётся в нюансы теологического jus in bello или реальный выбор на войне. Он был слишком занят общением с сутенёрами, лжеисториками и неонацистскими поклонниками Сталина. Такова глубина моральных размышлений Такера.

Заключение

Несмотря на благочестивые заявления Такера, христианская теология содержит элемент корпоративности, и она гораздо сложнее, чем предполагают его плохо продуманные трюизмы.

Избирательные обличения Такером «коллективного наказания» не кажутся продуктом мысли вообще. Его лозунги — это детская тоска по фантастическому миру, где пули ловят только плохие парни в чёрных шляпах.

Ересь обычно есть истина, выведенная из равновесия. Называть размышления Такера «ересью» — значит делать им слишком много чести. Его радикальный индивидуализм — вероятно, просто циничное средство для осуждения Израиля — это просто плохая теология.

Это просто правда. Точка.

Джон Б. Карпентер, доктор философии, пастор Церкви реформатских баптистов Завета в Дэнвилле, штат Вирджиния, автор книг «Семь столпов библейской церкви» (Wipf and Stock, 2022) и Substack Covenant Caswell.